«Картина удручающая». Эксперт об имплементации европейского законодательства

.

Накануне саммита в Вильнюсе, где Украина, скорее всего, так и не подпишет соглашение об ассоциации с ЕС, "ОстроВ" поговорил с доктором юридических наук, директором по научному развитию Центра политико-правовых реформ Николаем Хавронюком о том, как украинские власти до сих пор выполняли обязательства перед ЕС по имплементации его законодательства. Общее резюме - в конфликте между потребностями демократических преобразований и политической целесообразностью уверенно побеждает вторая.

- Есть ли в мире аналоги проекту закона о лечении осужденных, который пока так и не смогла принять ВР?

- Практика такова, что, если человек заболел во время отбывания наказания, то, в соответствии с принципами гуманизма, которых придерживаются в западных демократиях, этот человек должен лечиться. Отличие нашей страны в том, что у нас тюремное лечение с помощью градусника и таблетки "Димедрола" не идет ни в какое сравнение с тем лечением, которое обеспечивается в тюрьмах Великобритании, Франции или Голландии. То есть, у них в тюрьме часто можно лечиться лучше, чем у нас на свободе. И если человек заболел там серьезной болезнью, то никто не будет препятствовать тому, чтобы перевезти его в клинику. Вопрос о перевозке заключенного в другую страну не ставится, потому что в этом нет необходимости.

Что касается постсоветских государств, то и в их законодательстве есть нормы, подобные тем, что содержатся в наших Уголовном и Уголовном процессуальном кодексах, о том, что, если человек заболел, его нужно либо отправлять на лечение, либо освобождать от отбывания наказания. Отличие в том, что в Беларуси, например, наказание заболевшему человеку может быть заменено более мягким, и нет требования о возвращении в тюрьму после выздоровления.

В Литве и Эстонии подобные нормы применяются только к лицам, имеющим тяжелые неизлечимые заболевания.

- Норма, предполагающая, что период лечения - это только "каникулы", и по его истечении осужденный должен вернуться в тюрьму, справедлива? Как насчет положения, что заключенный (конкретно - Тимошенко) не может выехать на лечение до тех пор, пока не возместит нанесенный его преступлением ущерб?

- Даже если человек осужден за такое тяжкое преступление, как убийство, и действительно серьезно заболел, то мы не можем просто наблюдать за тем, как он умирает. Поэтому и стоит придумать такие каникулы, когда человека можно отпустить на лечение, чтобы он вылечился и после этого, если есть необходимость, вернуть его в тюрьму.

Что касается возмещения ущерба, то это требование было бы справедливым, если бы человека освобождали от отбывания наказания. Но вопрос стоит всего лишь о каникулах для лечения. Негуманно и нелогично требовать предварительного возмещения ущерба от, возможно, умирающего человека, не давая ему шанса на лечение.

- Реален ли с правовой точки зрения вариант с помилованием Тимошенко?

- Помилование можно осуществить буквально за считанные минуты. Президенту следует лишь дать указание юридическому управлению своей администрации срочно подготовить изменения в порядок применения помилования (там должно быть написано, что не является обязательной просьба осужденного о помиловании, а достаточно инициативы самого президента) и подготовить указ о помиловании. Срочно готовятся два коротких – в несколько строк – документа, – и вот они уже готовы и подписаны.

- Юрий Луценко ведь не просил о помиловании.

- Я привел пример безупречно реализованного решения.

- Оппозиция отказалась от своего варианта законопроекта о прокуратуре ради возможности принять проект о лечении заключенных. Если сравнить два проекта закона о прокуратуре, то который из них был бы предпочтительнее для страны?

- Был проект закона о прокуратуре, направленный в Венецианскую комиссию, Комиссия сделала к нему определенные замечания, Администрация президента эти замечания не учла, и внесла в парламент законопроект в том же виде, в котором он отправлялся на экспертизу. Принять его во втором чтении ничто не мешало. Оппозиция готова была проголосовать за него даже в таком виде, хотя ранее, изучив выводы Венецианской комиссии, учла ее рекомендации и зарегистрировала в парламенте свой законопроект. То есть, вариант от оппозиции лучше президентского постольку, поскольку в нем учтены интересы правового государства, а не ведомственные интересы прокуратуры.

- Чем важен для нас вообще новый закон о прокуратуре?

- Он очень важен. Нам необходимо справедливое правосудие. Нужно, чтобы любой человек мог пойти в суд и защитить свои интересы. Мешала этому до сих пор во многом именно прокуратура, которая частично взяла на себя функции суда, имела неограниченную власть и использовала ее, чтобы давить на судей. Кроме того, сила прокуратуры - в общем надзоре, который предусматривает возможность контроля за исполнением законов всеми, кроме, разве что, обычных граждан, и применения к нарушителям соответствующих мер. И этими полномочиями прокуратура не только широко пользуется, но и злоупотребляет. Все это знают, но доказать в суде, естественно, при таких условиях ни одного факта невозможно.

Мы хотели превратить прокуратуру в службу государственного обвинения европейского образца, которая должна была бы "вступать в игру" только в тех случаях, когда есть криминал. Выявлять же криминал должны другие контролирующие органы - каждый в своей сфере.

Не менее важно сделать каждого прокурора персонально ответственным за то уголовное производство, которое он ведет. А для этого его нужно сделать самостоятельным, независимым от вышестоящих прокуроров.

А поэтому нужно изъять из законодательства положение о том, что любой вышестоящий прокурор может руководить нижестоящим.

Сегодня прокурору могут просто позвонить "сверху" и сказать "не делай так, а делай иначе". И он не имеет правовых оснований даже потребовать письменного указания. Практически каждый работник областной прокуратуры считает себя начальником всех районных прокуроров, их помощников и так далее. Многие вышестоящие прокуроры в такой системе могут позвонить любому нижестоящему и потребовать или возбудить уголовное производство, или закрыть его, или повернуть расследование под другим углом и так далее.

- То есть, все эти вещи пыталась изъять Венецианская комиссия и все они остались в президентском варианте закона о прокуратуре?

- Частично. Общий надзор фактически изъят. Определено, кто именно является вышестоящим в прокурорской иерархии, и обозначено, что вышестоящие прокуроры должны давать только письменные указания, и притом в определенных рамках, и что прокурор может отказаться их выполнять, и доложить об этом другому вышестоящему прокурору. Жаль, что все эти правила не распространили на генерального прокурора.

В новом законе есть много и других хороших норм. Например, в конечных положениях есть дополнения к закону об адвокатуре и адвокатской деятельности, которые предусматривают усиление роли адвокатов в уголовном процессе.

- Каких еще изменений требует правоохранительная система?

- Нужно, прежде всего, принимать закон о полиции. Создавать местную полицию, административную и уголовную. Сократить полицию, четко провести границы ответственности между разными подразделениями, ликвидировать внутренние войска, службы охраны, пограничную службу - все эти функции на самом деле должна выполнять полиция.

- Что такое местная полиция?

- Местная полиция содержится за счет местных бюджетов и ответственна перед органами местного самоуправления. Ее руководство избирается или назначается определенными органами местного самоуправления. И она имеет четкий набор функций, которые может выполнять только в пределах соответствующих населенных пунктов.

- В чем смысл такого преобразования?

- Эта реформа направлена, в первую очередь, на специализацию, на четкое определение функций и задач полиции и усиление контроля общественности за тем, как полиция выполняет свои функции. Сейчас следователь милиции, кроме того, что он расследует дела, привлекается к охране общественного порядка, например. Такого быть не должно.

Реформа должна также предусматривать деполитизацию милиции, чтобы она имела реальную возможность отказываться от выполнения незаконных приказов, и демилитаризацию.

- Уголовный процессуальный кодекс действует уже больше года. Свои недостатки он уже успел проявить?

- Остались точечные проблемы, но для их устранения стоило бы подождать года два, чтобы понять, как это сделать наилучшим образом. Нужно что-то предпринимать с регистрацией сообщений о преступлении. Действующий УПК имеет некоторые пробелы, которые позволяют не регистрировать такие сообщения.

Вторая проблема состоит в том, что Кодекс прямо и окончательно не запретил прокурорам создавать многотомные дела. Ведь идея была другая: в суд приносят только акты проведенных экспертиз, протоколы осмотра места происшествия, какие-то вещественные доказательства. Все остальное выясняется в суде. Суд должен сам проводить все допросы, чтобы картина преступления рисовалась в ходе судебного процесса. А сейчас прокурор рисует картину преступления, передает судье - судья ее читает, картина откладывается у него в голове, и в суде он уже не слышит противоположных доводов стороны защиты.

Еще одна проблема: прокуроры и следователи длительное время расследуют уголовное дело, а потом вызывают человека и сообщают, что он подозреваемый. Не успевает еще человек прийти в себя, как ему уже сообщают о том, что дело отправляют в суд, и времени собрать доказательства своей невиновности ему не оставляют.

- Положительные результаты действия УПК?

- Главный - он освободил из следственных изоляторов очень много людей. СИЗО опустели наполовину.

Начали применять альтернативные меры пресечения, которые позволяют держать правонарушителей под постоянным контролем, не отрывая их при этом от семей и работы.

Стало меньше обысков, для которых раньше было достаточно отмашки прокурора. Сейчас, чтобы провести обыск, прокурор должен получить разрешение следственного судьи.

Раньше было так, что один прокурор надзирает за расследованием дела, а второй идет в суд как государственный обвинитель, не зная сути этого дела, и настаивает на обвинении не из чувства справедливости, а лишь переживая за честь мундира. Сейчас прокурор, зная, что именно он пойдет в суд, сам собирает и оценивает доказательства, и если видит, что уголовное производство в судебном плане бесперспективно, закрывает его. Поэтому судебных ошибок должно становиться все меньше.

В уголовном процессе появилось больше элементов частного (приватного) права. Есть перечень из более ста видов преступлений, возбуждение уголовного производства по которым невозможно без заявления потерпевшего.

Появилось также два вида соглашений: с прокурором и с потерпевшим, так что решение по делу теперь не всегда уже зависит только от прокурора и суда. В условиях высокой коррупции в судах это важно для людей – иметь реальную возможность разрешения юридического конфликта.

- По Вашим оценкам, достаточно ли интенсивно и правильно идет в стране процесс имплементации законодательства ЕС?

- Это очень долгий путь, который невозможно пройти за пару лет. Я, правда, могу сказать, что наши политики не очень-то и стараются. Если сравнить то, что сделано, со списком обязательств, то картина удручающая: хорошо, если выполнена хотя бы десятая часть...

- У общественности есть механизмы их стимулирования, механизмы влияния на политиков в таких делах?

- Общественные организации могут предлагать свои концепции и законопроекты, но не имеют возможности заставить власть их принять. Например, Центр политико-правовых реформ еще семь лет назад разработал Кодекс административных процедур, который описывает государственные учреждения как конторы по оказанию услуг гражданам. Он уже два или три раза рассматривался Кабинетом министров, но дело не продвинулось дальше, потому что у наших государственных деятелей все еще нет демократического понимания того, что такое государство.

Беседовала Юлия Абибок, "ОстроВ"

Ключові слова:

Додати коментар

Забороняється мат або прихований мат, флуд, оффтоп та реклама у будь-якому вигляді.


Захисний код
Оновити